Дамы и господа! Друзья! Сегодня в этом зале представлена на суд общественности беспрецедентная по серьезности и глубине работа. Автор ее – молодой интеллектуал, замеченный президентом и приглашенный им в Общественную палату. Более того, это самый молодой, не считая Алины Кабаевой (аплодисменты), ее член!
Перефразируя известное изречение, скажу: мы эту книгу не читали, но одобряем! (аплодисменты). Ибо важен не текст как таковой – важна гражданская позиция. "Все действительное разумно, все разумное действительно" – как старый гегельянец, я счастлив, что этот лозунг нашел себе место в душах наших растущих идеологических кадров.
За это мы должны поблагодарить двух людей... Для меня большая честь приветствовать в этом зале Вячеслава Юрьевича Суркова и Глеба Олеговича Павловского! (шум, аплодисменты). Владислав Юрьевич – человек, который перерабатывает не вполне наших и даже совсем не наших – в "Наших". Человек, наделенный способностью раскрыть суть любого акта власти как проявления высшей государственной мудрости. Это, не побоюсь сказать, гигант политической мысли и гений пиара! (шумные аплодисменты).
Глеб Олегович – незаурядный человек со сложной судьбой. Похожий в этом на великого Победоносцева, писавшего в молодые годы статейки в герценовский "Колокол". Человек, нашедший в себе силы преодолеть ошибки юности и встать на путь истины и служения Отечеству. Прошедший путь от самиздата до Кремля. И теперь он пестует нашу смену, передает ей свой нравственный опыт и моральные принципы.
Здесь много говорили о глубине и масштабе мысли автора. Соглашусь с выступавшими в главном: на нашу политику пора нарастить идеологию! И если г-н Чадаев – создатель идеологии, то Глеб Олегович, взявший на себя нелегкий труд редактирования книги, – редактор идеологии (аплодисменты). Но как старший товарищ замечу: масштаб содеянного г-ном Чадаевым недооценен!
В российской истории было три Чаадаева. Первый был майором гвардии Семеновского полка. Он сошел с ума, был взят императрице Екатериной II ко двору и помещен в маленькую больницу для умалишенных, образовавшуюся вблизи покоев ее главного лейб-медика. Сумасшествие Чаадаева-первого заключалось в том, что он считал Господом Богом шаха Надира, иначе Тахмаса-Кулы-хара, узурпатора Персии и ее тирана (оживление в зале, смех). Были люди, которые сомневались в сумасшествии Чаадаева-первого. Он здраво судил ибо всем прочем, кроме шаха Надира. Его друзья приходили советоваться с ним о своих делах, и он давал им очень здравые советы. Когда-то он был назначен в ревизию, его обвинили во взятках... Обычная российская история. Пытаясь избежать суда, он и забрал себе в голову эту фантазию, про шаха Надира...
Второй заметный носитель славной фамилии был Петр Яковлевич Чаадаев, автор известных "Философических писем". Кто не помнит – в них автор обрушился на российское государственное устройство и власти предержащие. Страшно далек был Петр Яковлевич от народа, и даже все свои произведения писал по-французски! (ропот негодования в зале). "Россия как будто создана для того, чтобы дать какой-то зловещий урок всему миру". Эти слова, известные каждому представителю старшего поколения по клеветническим передачам "Голоса Америки", принадлежат именно Петру Яковлевичу, о чем не все знают. Властям ничего не оставалось, как объявить его сумасшедшим.
Третий представитель славной фамилии, оставивший след в российской истории, находится сегодня с нами в этом зале (аплодисменты, возглас:"Он – Чадаев! С одним "а"!) Для нас важна историческая преемственность, а не полная идентичность фамилии! В конце концов, если любой человек, носящий сомнительное отчество "Исаакович", обречен в нашей стране стать "Исаковичем", с одним "а", то что же говорить об исконно русских фамилиях? Язык русский разумен, как разумен русский народ, и лишние, дублирующие друг друга буквы он отбрасывает...
Таким образом, в лице г-на Чадаева-третьего русская история завершает целый цикл своего развития. От человека, который, спасаясь от гнева власти, симулировал сумасшествие, через человека, который, спровоцировав гнев власти, был провозглашен сумасшедшим, – к полной и похвальной нормальности. Ибо только человек, лояльно и, не побоюсь этого слова, трепетно относящийся к государству, к президенту (овация), может считаться в России абсолютно нормальным. Когда-то, на заре моей туманной юности, мы пытались доказать это кучке диссидентов... но не будем о грустном...
Книгой нашего молодого друга заканчивается и определенный виток развития русской интеллигенции. Глеб Павловский в свое время убедительно показал, что наша интеллигенция – нечто такое, что и приличного слова не заслуживает. Рад констатировать, что г-н Чадаев, возможно, самый способный ученик Глеба Олеговича, интеллигентом не является (бурные аплодисменты, крики: "Браво!"). Сегодня, когда власть в России окружена провокаторами слева направо, это особенно отрадно сознавать.
А теперь – к столу, господа, к столу!
Все события и персонажи являются вымыслом. Любые совпадения случайны.
