В Мосгорсуде второй месяц продолжается заочный процесс по делу бывшего топ-менеджера "ЮКОСа" Леонида Невзлина. Но пока со свидетельскими показаниями у гособвинения совсем негусто – за месяц из намеченных пятисот явилось только около тридцати свидетелей, причем никто из них так и не дал убедительных доказательств причастности Невзлина к преступлениям. А в этот понедельник Генпрокуратура лишилась своих главных козырей.
Напомню, что Генпрокуратура вменяет Леониду Невзлину "организацию убийств в интересах компании". Формула обвинения – аналогичная той, которая ранее использовалась против бывшего начальника отдела службы безопасности "ЮКОСа" Алексея Пичугина, осужденного по этим же эпизодам к пожизненному заключению в колонии особого режима.
По версии Генпрокуратуры, Леонид Невзлин, Алексей Пичугин и другие "неустановленные лица из руководства "ЮКОСа" "вступили в преступный сговор в неустановленное время и в неустановленном месте". Замечу, что словосочетания "неустановленные лица", "неустановленное время" и "неустановленное место" и в деле Пичугина, и в деле Невзлина встречаются регулярно, но такая расплывчатость формулировок, похоже, ничуть не смущает гособвинение.
Алексей Пичугин своей вины не признал. Сейчас его жалоба на приговор ждет рассмотрения в Европейском суда по правам человека.
На процессе Пичугина Генпрокуратура не скрывала, что он – лишь средство подобраться к Невзлину. Гособвинитель Камиль Кашаев заявлял журналистам, что приговор Пичугину "является первым шагом к осуждению и судебному процессу над Невзлиным". И состоящее из 82 томов дело Невзлина в значительной своей части построено на материалах дела Пичугина, в том числе – на свидетельских показаниях.
Среди таких "многоразовых" свидетелей – Геннадий Цигельник и Евгений Решетников, жители Волгограда, неоднократно судимые за незаконный оборот оружия и другие преступления. Именно их показания легли в основу приговора Алексею Пичугину.
В 2006 году на процессе Пичугина (тогда экс-сотрудника "ЮКОСа" приговорили к 24-летнему лишению свободы, но впоследствии приговор в отношении него Верховный суд отменил, а дело направил на новое рассмотрение) Цигельник и Решетников назвали себя непосредственными исполнителями преступлений, в организации которых теперь обвиняется Леонид Невзлин. Как рассказывали эти "свидетели", о том, что заказчики убийств –Пичугин и Невзлин, им говорили посредники Горин и Горитовский. Допросить этих лиц, чтобы проверить показания Цигельника и Решетникова, невозможно, так как ни того, ни другого нет в живых.
Между тем адвокаты Пичугина указывали на недопустимость использования в качестве доказательств непроверенных косвенных свидетельств, игнорирования многочисленных противоречий в деталях показаний (об экипировке преступников, о последовательности их действий, распределении ролей и других), что ставит под сомнение их правдивость.
Как бы то ни было, Цигельник и Решетников твердо стояли на одном: "заказчики" преступлений – Невзлин и Пичугин. И тем самым представляли особую ценность для прокуратуры.
Но на заседании в понедельник Геннадий Цигельник неожиданно заявил, что дал ложные показания под давлением следствия. Он сообщил, что 4 мая 2005 года "заключил сделку" с руководителем следственной группы Юрием Буртовым: лжесвидетельство против Невзлина и Пичугина в обмен на снисхождение в наказании. По словам Цигельника, Юрий Буртовой продемонстрировал ему видеозапись допроса Решетникова, где тот указывает на юкосовцев как на заказчиков преступлений. И посоветовал рассказать о том же, пообещав 6–7 лет лишения свободы и помощь общественного защитника.
Цигельник рассказал, что следователи Генпрокуратуры Буртовой, Банников, Жебряков и оперативный работник Смирнов приходили к нему с указаниями перед каждым допросом по делу Пичугина. Последнее же посещение было не далее как 14 апреля 2008 года, в ходе которого Цигельника инструктировали, что говорить на суде по делу Невзлина.
Геннадий Цигельник заявил, что на самом деле он никогда не знал ни Алексея Пичугина, ни Леонида Невзлина, а впервые услышал о них только от Буртового. Отказ от ложных показаний он мотивировал тем, что прокуратура условия "сделки" не выполнила. Вместо 6 лет лишения свободы 17 августа 2006 года Цигельник получил 18 лет.
Второй свидетель, Евгений Решетников, выступая в суде, сначала повторил свои прежние показания против сотрудников "ЮКОСа". Но когда адвокат Леонида Невзлина Дмитрий Харитонов спросил "свидетеля", откуда ему известны имена заказчиков преступлений, тот признался, что от... следователя Буртового.
Версии о том, что конкретно подвигло Цигельника и Решетникова на сенсационные признания, могут быть самые различные. Но события понедельника, как элементы пазла, очень хорошо укладываются в общую картину. Одни свидетели и потерпевшие с удивительным упорством уклоняются от участия в процессе – хотя, казалось бы, должны быть заинтересованы в установлении истины и наказании виновных. Заявления других выражают несогласие с версией гособвинения...
Так, потерпевший Колесов (5 октября 1998 года Колесова у его дома избили двое неизвестных мужчин и отняли портфель с газовым пистолетом и 2 тысячами долларов США) заявил: "Я говорил следователям, что у меня есть сомнения в их версии. В ходе первоначальных допросов я предполагал различные версии нападения на меня: купил гараж не в том месте, отголоски с прежних мест работы и другие. Для меня до сих пор загадка, кто и почему совершил на меня нападение".
Поскольку дело политическое, то держится оно не на фактах, а на политической воле, о которой на суде над Невзлиным говорил другой фигурант дела, Евгений Рыбин. По мнению Рыбина, во то время, когда преступления совершались, правоохранительные органы связи между ними и "ЮКОСом" не усмотрели, потому что "политического решения не было".
Но как раз сейчас уверенность в том, что эта самая "политическая воля" сохранится – пошатнулась. А без нее дело, в котором нет ни одного прямого свидетельства, рассыпается, как карточный домик.
Поэтому вопрос, станет ли обвинение спешно латать "дыры" или спустит дело на тормозах, пока остается открытым.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
