Как должен вести себя Барак Обама по отношению к официальному президенту Дмитрию Медведеву и реальному лидеру России Владимиру Путину? Вариантов здесь всего два. Он может обращаться с ними как с лидерами-коллегами по демократическому миру или как с диктаторами, каковыми они на самом деле являются. Его решение скажет миру очень много о том, насколько серьезно Обама относится к своим обещаниям перемен.
Кремль жаждет, чтобы Россию воспринимали как равную. Очевидно, он надеется, что Обама подаст такой сигнал: демократия в России не имеет значения, подавление Кремлем оппозиции и свободы слова ничего не значит, а аннексия территорий соседней Грузии - это внутренний, а не международный вопрос.
На прошлой неделе Медведев был во Франции, где встречался с лидерами Европы. Французский президент Николя Саркози, который в настоящее время председательствует в Евросоюзе, буквально выбился из сил, пытаясь предстать в роли великого миротворца и снискать расположение России.
Саркози с гордостью объявил, что Россия "в основном выполнила" свои обязательства в рамках урегулирования конфликта с Грузией. Но как можно "в основном" признавать диктатуру?
У правящей элиты России есть близкие союзники среди европейских государств, с которыми Обаме предстоит идти на сближение. Меня не так сильно беспокоят шутовские высказывания итальянского премьер-министра Сильвио Берлускони о "загаре" Обамы. Меня больше волнует тот энтузиазм и рвение, с каким он бросается на защиту коммерческих и политических интересов путинского клана.
У таких лидеров как Берлускони и Саркози нет никаких обязательств верности и преданности народу России. Нет, они поддерживают Путина лишь как средство для защиты своих личных и деловых взаимоотношений. Не нанесет ли стремление Обамы снискать славу и популярность в Европе ущерб демократии в России? Обама должен очень внимательно прислушиваться к тем европейским голосам, которые защищают режим Путина. Почти всегда фоном для них служит шипение газа или бульканье нефти.
На прошлой неделе Медведев был в Вашингтоне, где продолжил свое наступление в попытке очаровать партнеров своим шармом. Но Обама должен помнить, что его избрали 66 миллионов человек, в то время как Медведеву понадобился всего один голос - голос его предшественника Путина.
Нет сомнений в том, что последние выборы в России имели меньше ценности, чем даже те, которые проводят Иран или Венесуэла. К российскому "верховному лидеру" нельзя относиться как к истинно демократическому представителю, если новая администрация США желает сохранить свой авторитет в вопросах прав человека и свобод. Чтобы получить представление о российской "демократии", достаточно взглянуть на ее идеи по поводу оказания финансовой поддержки в условиях кризиса. Если Вашингтон заботят интересы простых людей, то в России правительство хочет спасти олигархов - причем за счет российских налогоплательщиков.
Выступая 5 ноября в Москве, Медведев заверил правящую страной мафию, что в России все будет по-прежнему, несмотря на мировой финансовый кризис. Он также выступил за продление президентского и парламентского срока полномочий, хотя очередные выборы в парламент состоятся только в 2011 году.
В речи президента прозвучало два сигнала. Первый - что конституцию, названную Медведевым краеугольным камнем права, можно менять как хочешь. Это проложит дорогу Путину к возвращению в свой старый кремлевский кабинет - возможно, еще до того, как там успеют поменять мебель. Не менее важно и другое. Господа Медведев и Путин не собираются никуда уходить, пока их не заставят это сделать.
На встрече высокопоставленных руководителей, состоявшейся 7 ноября, Медведев проинструктировал министра внутренних дел, чтобы тот давил всех тех демонстрантов, которые стремятся "воспользоваться кризисом", как экстремистов и преступников. Если ЕС "в основном" проигнорировал кровопролитие в Грузии, то может и на кровопролитие в России он не обратит особого внимания?
Начавшийся крах российской экономики заставил Медведева выступить с новой серией угроз. Подавляющее большинство россиян, которые не смогли попасть к кормушке путинской элиты последнего десятилетия, понимают, что сделать это им не удастся никогда. Когда Медведев пришел к власти, он заявил, что Россия станет мировым финансовым центром, а рубль - резервной мировой валютой. Но поскольку цена на нефть приближается к 50 долларам за баррель, миф о сильной и стабильной России улетучивается как дым. Рубль действительно становится резервной валютой - в самой России. Поскольку жизнь в России ухудшается одновременно по целому ряду направлений, режиму приходится прилагать все больше усилий для сохранения контроля.
С каждым днем вероятность спокойного и мирного перехода власти в будущем снижается. Как говорил Джон Кеннеди (John F. Kennedy), "те, кто делают мирную революцию невозможной, превращают насильственную революцию в неизбежность". И такие разговоры о падении путинского режима - это не просто выдача желаемого за действительное. Вспомните всех тех экспертов, которые не смогли предсказать распад Советского Союза.
Но не думайте, что ущерб от такого насильственного падения будет ограничен территорией России. У "Газпрома" и иже с ним есть много союзников в компаниях и администрациях западных стран, которые сегодня прислуживают Кремлю. Существует также проблема огромного ядерного арсенала России и большая и нищая армия.
Демонстративные выступления Медведева по поводу опасностей, связанных с расширением НАТО, а также о развертывании ракет вблизи польской границы в ответ на создание американской ПРО - это часть его плана, направленного на то, чтобы заставить лидеров Запада оставить его в покое, дабы он мог продолжать мародерствовать. Обама должен быстро дать понять, что не потерпит такого положения вещей. Он не может повторять ошибки своего предшественника и вглядываться в глаза Путина вместо того, чтобы смотреть на его дела.
Обама уже подвергается проверке на силу характера. И он не пройдет это испытание, если с самого начала не даст правильную оценку диктатуре Путина. Но если ему удастся пройти эту проверку, он сможет дать надежду и принести перемены совершенно новому электорату - 142 миллионам россиян.
Статья опубликована в Wall Street Journal
