Национализм сошелся с либерализмом и демократией 27 июня в Дискуссионном клубе ОГФ, где национал-демократы под предводительством известного авангардного поэта Алины Витухновской беседовали с активистами "Солидарности" и ОГФ и прочей политически неравнодушной публикой.
Для чего сошлись – для спора или попытки синтеза этих двух направлений, сказать сложно. Сначала долго превалировало непонимание. Тем более что Витухновская, анонсировав свое выступление как доклад, говорила в ярко выраженном богемном стиле. Она выдала набор достаточно известных апокалипсических тезисов: государство РФ деградирует и распадается, скоро его не будет в нынешнем виде; революции, впрочем, не будет тоже; идея "революции сверху" озвучена Сурковым и уже по одной этой причине несостоятельна; нет национальной идеи; проект демократической модернизации страны Горбачева-Ельцина провалился; перекрыты все каналы вертикальной социальной мобильности. Выходы из этого тупика, перечисленные "черной иконой русской поэзии", столь же апокалипсичны: внешнее вторжение, распад страны из-за техногенной катастрофы либо междоусобных столкновений.
"Мы исходим из того, что, перестав существовать исторически, Россия осталась в прежних границах, — заявила Алина Витухновская. — Мы, национал-демократы и национал-либертарианцы, не считаем себя оппозицией, потому что не признаем существующую власть властью и не считаем нужным ей оппонировать. В отличие от части оппозиции, исходящей из тезиса "чем хуже, тем лучше", мы исходим из того, что хуже уже быть не может".
После выступления Витухновской представитель "Солидарности" Сергей Давидис начал допытываться у гостей, в чем же, собственно, националистическая составляющая их идеологии, поскольку с либерализмом и либертарианством "хозяевам" встречи все было более менее ясно.
Если судить о комплексе идей национал-демократии исключительно по речи Витухновской, то получается, что это в целом нигилистическое течение, выражающее общую усталость и энтропию русской нации и ее ненависть к самодовлеющему государственному монстру: "ампутировать" Чечню и еще пару-тройку самых "злокачественных" регионов, дать остальным полную свободу самоопределения, перестать трястись на "территориальной целостностью" и "российской государственностью" как таковой, отказаться от малейшей централизации, постараться изгнать "азиатчину" и "москальство" как главных носителей "вируса деспотии", а дальше посмотрим.
Другой участник дискуссии, член Организационного комитета национал-демократов Илья Лазаренко заявил, что в современной России не решены две главных проблемы: задача модернизации и "русский вопрос", то есть проблема идентичности русской нации с юридическим закреплением за ней определенных прав. "Русский народ фактически лишен каких-либо прав, причем это юридический факт", — сказала по этому поводу Витухновская.
Главным же препятствием на пути решения этих двух проблем Лазаренко назвал "российскую государственническую мифологию", которая, согласно позиции национал-демократов, противоречит интересам собственно русских. "Россия остается авторитарным, в той или иной степени тоталитарным, можно сказать, босяцким государством", — подчеркнул национал-демократ. Главной задачей на данном этапе он назвал проведение русской национально-буржуазной революции, а русских назвал самым бесправным, тягловым народом и Российской империи, и СССР, и в нынешней "Федерации".
"Русский народ всегда вытягивал Россию из ям, кризисов, куда ее загоняла так называемая политическая элита. На данном этапе нам нужна, с одной стороны, демократизация, а с другой — решение проблемы русской национальной идентичности", — сказал Илья Лазаренко.
Насколько можно понять, национал-демократы считают, что формирование этой идентичности позволит русским наконец осуществить "развод" с "ордынской" административной машиной, которая на всех исторических этапах выступала в первую очередь как инструмент жесточайшего давления на население всех "подведомственных территорий".
Активист ОГФ, филолог Михаил Дзюбенко с тезисом "России не будет" полностью согласился, более того, высказал мнение, что ее уже и нет. Также он согласился с необходимостью уничтожения традиционной российской государственной мифологии. Однако он заявил, что формировать надо не русскую, а российскую политическую нацию.
Лазаренко на это ответил: "Это все равно что заявить, что французы вместе с алжирцами могут быть политической нацией". При этом он обратил отдельное внимание на то, что Российская империя всегда принципиально отличалась от империй классического колониального типа, у которых не было внутренних колоний. Россию Лазаренко назвал "империей наоборот", в которой ресурсы выкачивались из метрополии в колонии. "Как может существовать "Федерация", — продолжил он, — где субъекты договариваются не между собой, а с неким абстрактным "федеральным центром"?"
На вопрос, что делать с "проблемными" республиками Северного Кавказа, он ответил коротко: "Не принимать. При переучреждении Федерации не приглашать их в ее состав".
Лидер московского отделения "Солидарности" Константин Янкаускас спросил, как в таком случае быть с такими национальными республиками, как Башкирия и Татарстан, где титульных наций численно меньше, чем русских. Лазаренко ответил, что это внутреннее дело таких образований, и пусть они сами внутри себя разбираются демократическим путем.
Национал-демократы апеллировали к опыту национально-освободительных революций на Западе, напоминали о 1848 годе, об освободительном движении Италии и других европейских стран XIX века. Сюда же можно, очевидно, отнести и историю формирования американской нации во время войны за независимость. Все это, с их точки зрения, должно свидетельствовать о том, что демократии без национального самоопределения не бывает, и наоборот.
Спор вызвала национальная политика советского времени, особенно ранних "большевистских" времен, когда закладывались ее основы. "Нацдемы" однозначно негативно оценили такие шаги советской власти, как, например, разработка письменности для азиатских республик в составе СССР и РСФСР. Они считают, что это и стало препятствием для формирования единой "политической нации". Михаил Дзюбенко же, наоборот, считает, что эти шаги Ленина для своего времени были вполне прогрессивными. "Теперь эти ребята, по крайней мере, ходят в пиджаках, а не ездят на верблюдах", — сказал он.
Национал-демократы выступают за разделение нынешней Федерации на примерно 8 русских республик. В ответ на заявление о том, что это утопия, Илья Лазаренко сказал: "Ельцин предлагал создать 8 русских республик в составе РСФСР еще в 1989 году. Кто мог в середине 1980-х предсказать, что СССР развалится? Сейчас совершенно непонятно, куда вывезет кривая. Неизвестно, будет ли через 5–10 лет существовать РФ. Так что еще неизвестно, что является "утопией".
Исполнительный директор "Солидарности" Денис Билунов, в свою очередь, сказал, что воспринимает национал-демократов и национал-либералов в первую очередь как направление общественно-политической мысли, а не какую-то организованную силу. Поэтому вопросы в духе "А сколько у вас дивизий?", которые задавали "нацдемам" во время дискуссии, не очень-то важны.
"Направление это интересное, яркое. Я считаю, что возможно заимствование идей, более того — возможно самое тесное сотрудничество", – заявил исполнительный директор "Солидарности".
Билунов, правда, оговорился, что тезис "русских людей обижают" он не разделяет, приведя в пример, в частности, Татарстан, власти которого озабочены тем, что дети от смешанных русско-татарских браков почти всегда оказываются "русскими", то есть не становятся носителями татарской традиционной культуры.
Однако Билунов не упомянул, что в таких регионах, как Татарстан или Башкирия, несмотря на численное превалирование русских, практически все руководящие должности занимают представители именно "титульных" национальностей... Впрочем, он однозначно согласился с национал-демократами в том, что Российская Федерация в том виде, в котором она была сформирована в 1990-е годы, не сложилась как общность.
"Мегацентрализация нужна власти для упрощения экономической эксплуатации регионов, для того, чтобы было легче выкачивать из них деньги, — сказал он, — но в поездках по стране я вижу, как от этого слабы и со временем все больше слабеют связи между регионами. Централизация приводит к тому, что страна в смысле идентификации распадается буквально на глазах".
Вот только как оценивать этот распад: как гибель и умирание страны или как почву для ее возрождения? Участники диспута ответили на этот вопрос по-разному.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
