Двадцать девять томов уголовного дела,

экспертизы, допросы, домашний арест —

потому что в глаза посмотреть им посмела,

выражая открыто гражданский протест.

 

Главный триггер здесь кроется в слове "открыто",

от него происходит вся эта вражда:

камарилье, кучкующейся у корыта,

даже мысль об открытости мира чужда.

 

В психологии этих чиновных завхозов,

из колхозов привезших лакейскую прыть,

есть простой алгоритм, что открытость — угроза:

гриф "секретно" поставить, архивы закрыть.

 

В представлении так называемой Думы

(исполняющей лишь репродуктора роль) —

виноват, кто открыто осмелится думать

или предполагать то, что голый король.

 

Вот откуда поток этих диких запретов,

погрузивших страну в состоянье войны:

нежелательно то, нежелательно это,

ахтунг, ахтунг, сдавайтесь, вы окружены.

 

Их страшит свежий ветер и взор увлечённый,

их пугает живой, заразительный смех —

понимают они, что при свете включённом

их убожество станет заметным для всех.

 

Что в стране, предпочевшей дремучим застенкам

здравый смысл и открытых границ торжество,

будут улицы имени Насти Шевченко —

а не имени знаете сами кого.

Вероника Ермакова

Facebook

! Орфография и стилистика автора сохранены